— Чудесный портрет, — сказала Тесс. — И ты, наверное, тоже не знаешь, кто она такая?

— Не имею ни малейшего понятия. Мне продали портрет как произведение Ван Дейка, но я думаю, что он принадлежит кисти одного из художников этой школы, а не самого мастера.

Тесс понятия не имела, кто такой Ван Дейк, но у нее возникло чувство неполноценности: слишком уж идеален был дом Лусиуса. Он был великолепно обставлен, даже готовенькие портреты предков присутствовали. Может быть, в Англии так принято, но она, например, никогда не слышала о том, что кто-то развешивал в доме портреты совершенно незнакомых людей.

— А портретов представителей твоей собственной семьи у тебя нет? — спросила она и тут же пожалела об этом. Разумеется, его родня не дала бы ему никаких портретов.

Но он ответил довольно спокойно:

— Ни одного. — Потом он взял ее за руку и повел в сад.

Проходя мимо розовых кустов, ухоженных и подстриженных, Тесс спросила:

— Скажи, а твой дом в Лондоне такой же изысканный, как этот?

— Думаю, что да, — довольно равнодушно сказал Лусиус, отбросив тростью лежавший на дорожке камешек.

— С такими же портретами на стенах? Он кивнул.

— В гостиной у меня висит портрет троих детей, принадлежащий кисти Уильяма Добсона, и я знаю, кто они такие. Это дети одного пуританина-роялиста времен гражданских войн по фамилии Ласлетт.

— Кто-нибудь из Ласлеттов в Англии еще остался?

— Возможно, где-нибудь кто-нибудь и остался, — сказал Лусиус. — Но я ни с кем из них не встречался.

Они свернули на дорожку, ведущую к очаровательной перголе. Тесс полюбовалась сооружением, размышляя о муже.

Так дело не пойдет. Она этого не допустит. Так или иначе она должна разрушить забор, возведенный между ее мужем и его родителями. А после этого первое, что она сделает, — снимет со стен портреты всех этих фальшивых родственников и вернет их тем, кому они принадлежат. Незачем украшать стены своего дома портретами чужих предков. Лусиус словно бы пытался создать новую семью взамен той, которая его отвергла.

— Возможно, Ласлетты не смогут позволить себе выкупить этот портрет, — сказала Тесс, когда они повернули к дому.

— Портрет кисти Добсона? Маловероятно. Я заплатил за него около тысячи фунтов.

— Где-то существует портрет моей матери, который некогда висел в ее комнате, — сказала Тесс.

— Я найду его, — сказал Лусиус.

— Это может оказаться нелегкой задачей… прошло очень много времени с тех пор, как мой отец…

Лусиус улыбнулся.

— Я отыщу его, — тихо сказал он. — А теперь позволь показать тебе остальную часть дома. Будуар хозяйки, например.

Было в его глазах что-то такое, отчего Тесс покраснела, а как только они вошли в будуар — весь в розовых бутонах и шелковых оборочках, — стало ясно, что Лусиуса интересует не роль гида, а нечто совсем другое.

Естественно, что и здесь на стене напротив чудесного письменного столика розового дерева висел портрет какой-то леди. Опираясь на руку, она сидела на скамье под деревьями. В другой руке она держала книгу, но читать ей было, видимо, лень. Тесс подошла совсем близко, пытаясь прочесть на корешке название книги.

— Она читает Шекспира, — сказал Лусиус. — «Много шума из ничего». Хотя, мне кажется, это бесценное произведение наводит на нее скуку.

— Ты знаешь, кто она такая? — спросила Тесс.

— Какая-то леди Бутби. Портрет принадлежит кисти Бенджамина Уэста и датирован примерно восьмидесятыми годами прошлого века.

Тесс взглянула на леди Бутби.

— Возможно, она еще жива, — заметила она.

— Мне она чем-то нравится, — сказал Лусиус.

— Мне тоже, — согласилась Тесс. — Но я совсем не уверена, что захочу делить свою комнату с леди Бутби.

— Странный поворот мыслей, — сказал Лусиус. — Я попросил своих агентов купить любой портрет кисти Бенджамина Уэста, который появится на рынке.

— Зачем тебе столько людей в твоих домах? Я имею в виду портреты. Знаешь, Лусиус, мне не хочется, чтобы в моей личной комнате висел портрет незнакомой женщины, — сказала Тесс.

Он пожал плечами.

— Много шума из ничего, моя дорогая. Я немедленно прикажу убрать его на чердак.

— На чердак? — переспросила Тесс. Ссылать леди Бутби на чердак показалось ей несправедливым.

Лусиус поцеловал ее в горло, а руки его скользнули по ее спине вниз.

«Он отвлекает мое внимание, — подумала Тесс. — Ему явно не хочется говорить о леди Бутби и о других портретах».

На дальнейшие час с небольшим все разумные мысли вылетели из ее головы. Это была последняя.

Глава 30

«1 октября Брамбл-Хилл

Дорогие Аннабел и Джози!

Пишу это письмо в своей собственной гостиной. Это, конечно, звучит весьма величественно, но по размеру комната равняется маминой гардеробной. Как оказалось, замка у Лусиуса нет. По правде говоря, Брамбл-Хилл, несмотря на все свое великолепие, немногим больше нашего дома в Шотландии. На нижнем этаже находится малая гостиная, расположенная рядом со столовой — там, где у нас была библиотека. В глубине расположен кабинет Лусиуса, окна которого выходят в сад, а между ним и столовой находится красивая большая гостиная. Я с нетерпением жду, когда смогу показать вам все это, и Лусиус обещает привезти вас обеих в самое ближайшее время, возможно, на следующей неделе.

Есть ли какие-нибудь вести от Имоджин? Как только она вернется, сразу же сообщите мне. Лусиус полагает, что она и лорд Мейтленд не будут торопиться с возвращением домой. Поскольку вы увидите ее первыми, передайте, что я ее люблю.

Сейчас, когда пишу это письмо, я будто слышу твои вопросы, Аннабел. Лусиус (возможно, мне следовало бы называть его мистер Фелтон, но он этого терпеть не может) — человек очень щедрый. Он обожает делать мне подарки. Вчера, например, купил мне попугая с желтыми перьями и красноватым клювом. Это молоденькая самка, которая пока не может произнести ни слова, но если я приложу усилия, то, возможно, смогу научить ее говорить. Чтобы заслужить ее доверие, я сегодня утром долго кормила ее семечками. Она страшная неряха и обожает разбрасывать скорлупу во все стороны. Человек, который ее продавал, посоветовал мне проводить с ней как можно больше времени, чтобы она стала считать меня своим другом. Она обожает, когда ее выпускают из клетки, но так возбуждается, что перестает контролировать себя. Хорошо, что я люблю принимать ванну (сами догадайтесь почему).

Вчера я провела много времени, пытаясь разобраться в том, как работает это домашнее хозяйство — ведь это всего один из пяти домов, которыми владеет Лусиус. Он подолгу работает в своем кабинете, и я стараюсь не отвлекать его по пустякам, так что пока многое здесь остается для меня загадкой.

Завтра после завтрака я напишу еще. Прошу вас сообщить мне обратной почтой, как дела у вас обеих. Я по вам скучаю.

С любовью

ваша сестра миссис Фелтон (не могла удержаться, чтобы не подписаться новым именем)».

«2 октября Брамбл-Хилл

АННАБЕЛ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ

Дорогая Аннабел!

Эту записку я адресую тебе лично, потому что ты, наверное, ждешь ответов на множество вопросов, ни на один из которых я не намерена отвечать! Но поверь мне, быть замужем — это очень интересное состояние.

Лусиус принадлежит к числу таких людей, которые всегда точно знают, как себя следует вести в любой ситуации. Если я всего лишь буду следовать его примеру, то, уверяю тебя, стану скоро самым благовоспитанным человеком во всем христианское мире. Он работает значительно больше, чем папа; если бы я не заходила к нему в кабинет время от времени с вопросами, то мы не виделись бы с утра до вечера. Мне пришло в голову, что было бы, наверное, неплохо как-то разнообразить жизнь Лусиуса. Однако это, очевидно, дело будущего.

С любовью

Тесс».

«4 октября Брамбл-Хилл

Дорогие Аннабел и Джози!

Могу представить себе, как вы вместе читаете это письмо, забравшись на кровать Аннабел. Своего попугая я назвала Хлоей, хотя почему дала ей столь изысканное имя, не знаю. Судя по всему, она меня полюбила и выражает свою привязанность тем, что клюет меня в волосы и громко верещит, когда я вхожу в комнату. Экономка миссис Габторн ее невзлюбила. Боюсь, что после одного неприятного эпизода с чашкой чая миссис Габторн никогда не сможет преодолеть свое неприязненное отношение к Хлое.